В редакцию информационно-новостного портала «БелНовости» обратилась Наталья Якимова с просьбой опубликовать историю гибели ее 36-летнего сына Евгения, который умер 22 июля 2017 года в реанимации Гомельского областного клинического госпиталя. Орфография и пунктуация автора сохранены.
«Здравствуйте! Прошу Вас помочь мне восстановить справедливость и наказать всех причастных лиц к смерти моего 36-летнего сына.
Я обратилась с жалобой в следственный комитет и прокуратуру, но понимаю, что все останется без внимания и виновных не найдут, потому что уже сейчас одно вранье и ни одного ответа на мои вопросы. Может быть с Вашей помощью хоть что-то сдвинется с мертвой точки и следствие будет продолжено, а виновные будут наказаны.
Прошу всех неравнодушных дочитать этот пост до конца, ведь такое может случиться с каждым. Не оставляйте своих родных и близких в больнице не убедившись, что они находятся в безопасности и им действительно оказана квалифицированная и своевременная медицинская помощь, не поддавайтесь на просьбы медперсонала, что Вы должны уйти, чтобы приобрести средства первой необходимой помощи и гигиены для больного и отделения больницы.
Именно на такую удочку попалась я и моя семья, когда мой сын , Якимов Евгений Владимирович , 26.11.1980 г.р., умер 22.07.2017 г. в отделении реанимации Учреждения Гомельского областного клинического госпиталя инвалидов Отечественной Войны из-за халатности и бездействия врача-реаниматолога Живец Любови Павловны, а также неоказания квалифицированной помощи моему ребенку. 20 июля с 2.10 до 2.40 часов у моего сына произошел приступ (судорожный синдром), сразу была вызвана скорая помощь (врач Селецкая Дарья Александровна) . Очень быстро и квалифицированно была оказана помощь и сразу же после появления двигательных рефлексов нас повезли в военный госпиталь, обнадежив, что сын придет в себя по дороге, но так как улучшений не было, врач Селецкая Д. А. позвонила в приемный покой и предупредила, что мы везем молодого человека в тяжелом состоянии, чтобы нас встречали. Увы, никто нас не ждал, сама врач скорой помощи, фельдшер и я со своим вторым сыном занимались доставкой моего сына в приемный покой.
Минут через 15-20 пришла врач-невропатолог, которая проверила с помощью молоточка рефлексы, реакция была положительная, только из комы не вышел. Затем пришла врач-реаниматолог Живец Л. П., переговорила с врачом, даже не посмотрев на моего сына, и сказала везите ко мне. Именно я спросила у нее куда к Вам, на что получила ответ – в реанимацию. Еще минут через 5-10 пришли две заспанные санитарки, обиженные, что их подняли, а время уже около 4-х часов, не торопясь пытались везти моего сына и снова я с сыном быстро помогли доставить Женечку в реанимацию. В само отделение нас не пустили, мы находились в маленьком помещении перед отделением реанимации, видели, что сын шевелил ногой, махнул рукой и три раза крикнул: «Мама», как будто чувствовал, а может и знал, что в последний раз. На что впоследствии нам сказали, что это было рефлекторно, такое случается при судорогах. Сейчас я знаю, что каталка с моим ребенком стояла перед ординаторской, а тогда я была уверена, что это палата реанимации и мой сын в надежных руках врача.
После этого к нам вышла санитарка, дала список того, что нужно купить и привезти утром, поэтому мы уехали. Сколько мой сын простоял в коридоре – не знаю, но помощь ему была оказана только с 8 до 8.30 утра, когда его подключили к аппарату искусственной вентиляции легких (ИВЛ), не сделав ему МРТ, т.к. аппарат сломан уже месяц, но, зато, успели сделать УЗИ всех органов . Если бы моего сына подключили к ИВЛ в первый час, т.е. до 5 утра, то его могли бы спасти, но, увы, врач Живец Л. П. (с ее же слов) надеялась на чудо, молодой и крепкий организм, а должна была подключить весь свой профессионализм и быстроту принятия правильного решения.
Около 9 часов утра я и мой сын приехали в госпиталь, привезли все вещи по списку и пригласили врача. К нам вышел уже другой врач, который и сообщил, что у моего ребенка кровоизлияние в мозг, а сам мозг умер ещё дома, т.е. по его словам мы привезли сына уже мёртвым, только сердце пока бьётся, поэтому и подключили на аппарат ИВЛ, надежд на выздоровление ноль, потом врач ушел, а Живец Л. П. выбегала из отделения домой, закончив смену. На мой вопрос о сыне ничего не ответила, лишь оттолкнула и сказала, чтобы дали ей выйти. В этот же день я попыталась добиться, чтобы врачи начали что-то делать, не опускали руки, но было уже поздно.
Каждый день утром и вечером до 22 июля 2017 года я видела своего ребенка и у меня была надежда, что он сможет выжить, т.к. фактически по внешнему виду ничего не предвещало беды. О! Как я ошибалась!
22 июля утром я снова приехала в реанимацию, дежурила опять Живец Л. П., она не сразу, немного замешкавшись, а может и чего-то боясь, пропустила меня к сыну, в палате за столом сидел какой-то врач, которого я раньше не видела, он постоянно делал мне замечания, спрашивал, что я делаю, по трубкам постоянно бежала какая-то жидкая масса зеленовато-болотного цвета с красными вкраплениями , а до этого, два дня жидкость была кирпичного цвета и тоже с вкраплениями желтого и красного цвета, а мой ребенок был уже восковый и холодный. Именно тогда у меня появилось желание (а может сработала интуиция или материнский инстинкт) узнать правду. Я спросила у Живец Л. П. когда и какая помощь была оказана моему мальчику, на что получила ответ «Аппарат МРТ не работает больше месяца, пункцию взяли только днем около 13.00, с 8 до 9 часов 20.07.17 г. подключили к аппарату ИВЛ, а вообще надеялась на чудо и на молодой, здоровый и крепкий организм». Для меня это было шоком. Стаж врача – 20 лет, а она ждет чуда.
Уже после этих слов я сказала детям, что Женька умрет в её смену и именно сегодня 22.07.2017 г., т.к. именно она повела себя 20.07.17 г. не профессионально, а врач, которого скрывают до сих пор, помогает ей избавиться от моего мальчика. Так и случилось.
Итог: Сын умер 22.07.2017 г. 24.07.2017 г. было произведено вскрытие в морге 3-ей городской больницы г. Гомеля. Диагноз: Кровоизлияние в мозг вследствие артериальной гипертензии.
Обратившись в прокуратуру и в следственный комитет, узнала очень много интересного: 1. Моего сына готовили на изъятие органов, но после моего обращения в Горздрав, не стали этого делать, а время упущено. 2. По трубкам, оказывается, не должна была бежать никакая жидкость. Сейчас все врачи в один голос твердят, что и не бежала. 3. 22 июля 2017 года утром около 9-10 часов в палате присутствовал врач – убийца, помощник, а может быть и сообщник Живец Л.П, которого тоже скрывают всем отделением. 4. До сих пор все безнаказанно работают в том же отделении, а следствие скорее всего будет закрыто, так как существует профессиональная этика (не выдавать) и нет свидетелей происходящего, а мы, родственники, являемся заинтересованными лицами».
