Сейчас в исправительной колонии-поселении №16 в Горках в двух отрядах содержится 194 осужденных при лимите наполнения в 300 человек. Внешне этажи местных зданий напоминают общежитие. Длинные коридоры с рядами комнат, отдельный санузел и прачечная, одна на всех кухня. В глаза бросаются лишь чистота, порядок и хороший ремонт, нетипичный для общежитий. И хотя все жильцы (в основном мужчины в возрасте 30—35 лет) работают преимущественно на стройке, это люди с разными образованием, вкусами и привычками. И с разными историями, в которых, правда, за последние годы появились общие детали: статус осужденных и ДТП, закончившиеся трагически.
В каждой комнате живет по семь-восемь человек. В основном это лица, отбывающие наказание за преступления по неосторожности. Самая частая причина — ДТП, совершенное в результате вождения в нетрезвом виде. Работают они в строительных организациях в черте города.
При распределении на работу учитывается полученное ранее образование, но больше половины осужденных обучаются на месте и получают квалификации строительных специальностей: каменщика, стропальщика, а также станочника деревообрабатывающих станков. На конец прошлого года средняя зарплата тружеников составляла около 3,8 миллиона, а максимальная доходила до десяти — в зависимости от квалификации. Работают на полных основаниях, в соответствии с трудовым законодательством, отличается лишь количество дней трудового отпуска, который составляет 12 суток. Проблем с приемом на работу осужденных никогда не возникало. Осужденные выполняют разные работы: и утепление, и работа с камнем, и штукатурка, и побелка — кто что умеет. Некоторых прямо по ходу работы обучали на каменщиков. Пить им строго запрещено, этим они выгодно отличаются от «гражданских». «Спецконтингент выполняет все, что ему поручишь, — говорит прораб. — Если новичок сделает что-то не так, он будет разбирать и собирать заново кладку, пока не научится. Поэтому неудивительно, что лучшие каменщики, отделочники на нашем объекте — это осужденные. Более ответственно они относятся и к соблюдению техники безопасности».
После трудового дня у всех здешних жильцов есть время посетить магазин, сходить в баню, приготовить еду, постирать одежду. После начальники отрядов проводят воспитательные мероприятия, затем — общая проверка, восьмичасовой сон. В помещениях разрешается держать электрочайник, телевизор и холодильник. В выходные дни они могут посещать спортзалы на территории ИКП или в городской средней школе. Непосредственный надзор на местах работы и конвоирование осуществляют войсковые наряды контролеров.
В последние годы правонарушения случаются реже. В первую очередь это связано с достойной заработной платой. В основном попадаются на употреблении спиртного. Хотя алкоголиков среди них нет: перед тем как определить человека в ИКП, суд при необходимости сначала отправляет его на принудительное лечение от алкоголизма и наркомании в центральную районную больницу к врачу-наркологу. Хоть забор не высок, но передать через него незаконные вещи не рискуют уже много лет.
На осужденных распространяются условно-досрочное освобождение, замена наказания более мягким, поэтому каждый дорожит временем пребывания здесь. Раз в пару лет выходит закон об амнистии, под который попадало до 60—80% спецконтингента. В год отправляют два-три дела в суд на замену режима на общий или строгий. За прошлый год по УДО освобождено 170 человек. К сожалению, попадаются и системные нарушители, хоть и немного. В среднем осужденные проводят тут от пяти до семи лет.
Иногда и личную жизнь устраивают — за прошлый год 14 осужденных создали семьи. А вот разводы случаются редко: всего два за последние четыре года. Родственники поддерживают своих близких, которые по воле случая оказались в этих стенах. Хотя есть и печальные исключения.
«Отбываю наказание с 2012 года, — рассказывает свою историю Александр, один из осужденных. — Отдыхали на Припяти, потом поехали в Туров. На обратном пути столкнулись с другим автомобилем. Погибли два человека — мой приятель и водитель встречной машины. Срок — шесть лет лишения свободы, после применения амнистии — пять. Прежде учился в ПТУ, имел семью. А теперь — инвалид второй группы. В результате аварии была повреждена нога, которая после операции стала короче на 5 см. Сейчас не работаю, в свободное время занимаюсь спортом — на брусьях, турнике. Жена с полуторагодовалой дочкой приезжала один раз за все время. Родственники и друзья не поддерживают, я сам по себе. Помогает только мать, больше не общаюсь ни с кем. Стараюсь восстановиться и, хоть останусь инвалидом, надеюсь, смогу ходить без костылей. Хочу скорее возвратиться домой, к нормальной жизни, помогать матери и дочке». Вернуться домой становится главной целью для каждого.
«Я тут уже полгода. Как попал? Отмечали день рождения, отдохнули как следует. А вечером сел за руль, чтобы вернуться с дискотеки. Так получилось, что машину занесло на повороте, хоть и скорость была небольшая, около 70 км/ч. Автомобиль стал неуправляемым; попытался вывести его из заноса, но не получилось. Погибли два человека, — рассказал молодой человек, не захотевший назвать свое имя (прежде он был милиционером-водителем патрульно-постовой службы). — Вся вина на мне, водителе. Шел на контакт со следствием, полностью признал свою вину. Срок получил шесть с половиной лет. Но с предъявленным мне иском категорически не согласен: мне вчинили 340 миллионов рублей — неподъемные деньги, которых я и в глаза не видел. Согласен, если бы эти деньги пошли на лечение пострадавшего, который из-за меня стал инвалидом. Но как можно требовать столько за моральный вред и за то, что „мы стали плохо спать, у нас ухудшилось зрение“, как выразились на суде родные погибших. При этом больными они стали только на словах, никакими справками жалобы подтверждены не были. Сумма иска должна быть в разумных пределах, компенсировать моральный вред, но никак не поправлять материальное положение. Буду пробовать обжаловать решение суда».
После аварии и приговора ему пришлось расстаться не только с работой, но и с заочной учебой по выбранному профилю, хотя желание учиться не отпало — молодой человек поступил в Горецкую сельхозакадемию на инженерный факультет. А вот наладить личную жизнь повторно пока не удалось: «Была девушка, встречались пять лет. Но после аварии договорились расстаться. Зачем мне ее мучить? Пусть она устраивает свою жизнь».
«Почти все они считают себя виноватыми, раскаиваются в совершенном и понимают, что могли его избежать, — рассказывает психолог исправительной колонии-поселения Людмила Иванчикова. — Большинство не считают свое наказание самым страшным. Гораздо хуже все то, что у них в душе, с чем приходится жить — с грузом вины за ДТП, в котором погибли или пострадали люди».
Печально, что, несмотря на то что случаи аварий по вине пьяных водителей широко освещаются в СМИ, люди всё равно не хотят учиться на чужих ошибках. Ведь большинство из них не являются алкоголиками. Просто выпили и сели за руль в надежде на авось… Случайностью это назвать нельзя: пьяный за рулем - потенциальный преступник.
Но когда расплата за совершенные ошибки уже настала, самое сложное в психологической поддержке этих людей - убедить их, что жизнь продолжается. Ведь ничего не происходит просто так - значит, это для чего-то было нужно. А воспоминания о случившемся отложить куда-нибудь на «дальнюю полочку» в голове, чтобы в дальнейшем не садиться пьяным за руль.
